| |
Джена Вудхауз
Стихотворения
Звук твоего пианино
(перевод Екатерины Ивановой)
Ты в тишине не оставляй меня!
Звук пианино твоего
Был в доме ангелом,
Что инструмент души
 в начале дня
Настраивал
с тех пор,
как мы знакомы.
То время было нам ниспослано,
И мы
по улицам бродили,
Сократа знавшим,
где храм светился
Бледными виденьями колонн
В оттенков множестве.
А ныне
переселились во дворец из слёз
Непролитых,
и пианино передвинуто.
Мы рядом,
ты с демонами борешься,
А я... безмолвная клавиатура,
где с издёвкой
Пляшут знаки - белое над чёрным.
И путешествуют по долгим коридорам
слова.
Ты в одиночестве играешь:
прелюдии и фуги.
Не оставляй меня одну,
иначе
Зверь какофонии меня
в немую глубину утащит.
В поисках Пегаса (на Акрокоринфе)
(перевод Геннадия Казакевича)
И то, что было домом куртизанок,
Пределом стало северных ветров,
Сосущих силы у всего живого.
Нет, не ищите цитадели смысла.
Найдёте панцирь сломанный, и вихря
Пронзающие отзвуки, и эхо... -
Забытое богами разоренье.
Там, где Пегас, как семечко взлетел
Крылатое, в круговороте шторма,
Теперь в борьбе с суровой волей ветра
В свои права вступает тишина.
Там где сменялись жрицы Афродиты,
Апостол Павел и наместиники империй,
Теперь страна, где правит чистый разум.
Белый город
(перевод Геннадия Казакевича)
За крепкой каменной стеной
и катарактой штор
я наблюдаю городов
изменчивый узор.
И вечное пространство скал,
и дымка над равниной,
и звон холмов-колоколов
ложатся на картину.
А в белой комнате у нас
ваятеля натура -
тела в объятии слились,
и пальцы на твоем лице
оцепенели, и любви
рождается скульптура.
Подсолнухи
(перевод Геннадия Казакевича)
Я доверяю солнечным цветам над головой безбрежное пространство.
Что если ты захочешь подражать небесного светила постоянству
Своим движеньем с запада к востоку, или, быть может, с севера на юг,
Привычней им на тонких гибких шеях за солнцем повторять вращенья круг,
Как дети, чинно выстроившись в ряд воскресного заутреннего хора,
В гипнозе завороженно следят за умными руками дирижёра.
Но что им делать, золотым цветам, бессветною бессолнечною ночью?
Склоняя головы, как будто бы устав, надеяться, чтоб ночь была короче,
Скрывая от других, что повод есть мучительной тоске и позе этой,
И что тоска проходит поутру, с лучами долгожданного рассвета.
Огнённое перо
(перевод Геннадия Казакевича)
На соснами укрывшемся холме
вступаю в арьергард вечерних птиц,
как слушатель и зритель небосвода.
Здесь думается легче о тебе,
заговорить тебя от таинства земли
и погрузиться в память твоих глаз
мне помогает дикая природа.
Или следить, как огненным пером
твой след пронзает неба полотно
и прячется за голубым холмом -
светилом, завершающим работу, -
Так гравитация, что давит на меня,
Дает начало твоему полёту.
Стихи, написанные на русском языке
Сквозь иллюминатор
Извне - стекольный
гладкий глаз,
зеркальная цельность,
линза, хрусталик птицы
лазурно-прозрачный,
чтобы зритель в него заглянул,
если б смог.
Изнутри проступают моря,
пёстрые, павлиньи,
острова, ползущие
по сетчатке планеты,
а, может, дальние луны,
искры, звёзд зарожденье,
титаны -
творенья ревнующей силы,
энергии бешеной.
Сквозь иллюминатор плывёт
космическое пространство,
что глубже и шире
земных океанов,
сведённые брови Луны,
сухое Море Спокойствия,
наплывы вселенной, незнаемой нами -
виденья волшебника спящего.
Лунная песня
Утренний ангел, луна бледная,
зачем Вы не выспались?
Всю ночь Вы стерегли меня,
всю ночь во сне я пенье Ваше слышала,
протяжное, плавное, неземное,
соловью подобное,
поющему
с дальнего берега широкой реки.
Всю ночь мы с Вами плавали
над тучами-островами,
Вы меня качали над морями
серебристыми.
Теперь, я вижу, Вы устали,
я стерегу Вас, солнце встало.
Мы ночью снова встретимся
во сне...
Полуночный гость
Когда Вы взглянете сквозь ветки
(оконце настежь, занавесей нет)
на меня
спящую, во сне Вас ищущую,
прошу Вас:
ближе подойдите,
чужеземный поцелуй
забудьте на моих ресницах,
оставьте на щеках моих
с Ваших пальцев ласковых
пыль звёзд,
луны
крошечки
блестящие.
В обмен примите из моих ладоней
лепестки мне снящихся цветов,
медок благоуханный
призрачных дождей,
и пение полей,
в которых я блуждаю.
Пленный дух
Вода и красота
имеют свойство общее -
изобретать себя заново,
независимо,
природно.
Нам воссоздать хотелось бы
всё то, что в нас утрачено -
творим часы-цепочки мы,
чтоб время приручить:
так мы себе становимся
невольниками,
пленниками.
С утробы вспоминаем мы
о вечности, о вечности,
но с первого дыхания
в нас вечность завершается.
Когда же Дебюсси
мы слушаем,
сон Фавна в зной полуденный,
тогда мы вновь рождаемся,
без горечи, без тяжести,
и нам является Нижинский -
молод, вечен, невесом -
дух освобождается,
душе так живо,
и легко,
и чисто,
и комната вздымает жабры штор,
вдыхает небеса.
Я буду Вас из мрака звать,
скитальца бесподобного,
всю эту ночь, вне времени,
пока идёт тоскливый дождь.
Летняя песня
Хотелось бы мне стать берёзкой,
приветливой, ласковой,
а Вы ко мне прикоснулись
ласково-уныло,
и шуршала я над Вами,
плеская ветвями,
до тех пор, пока Вы не заснули
под колыбельной, под листьями.
|
|
|
|
