| |
Максим Бородин
Стихотворения
На смерть поэта
Борису Рыжему
повесившемуся 10 мая 2001 года
Он умер, как всегда несмело.
Его бесчувственное тело
висело между сном и злом
и, обрывая синеву,
глаза мешали жить ему,
как будто в этом смысл всего,
что было приобретено
за годы прожитые вместе
с душой, которая поет,
но не уверена, что песни
ее на свете что-то ждет.
Он умер просто, как всегда,
поэтому идем туда,
где он не занимает места,
подвешен между сном и днем
в покое, потому что в нем
душе и телу было тесно.
Новый Храм
Мы вышли из метро. Навстречу
Поднялся Храм в сто тысяч свечек,
зажженных в суете пустой.
Шел дождь и мы зашли в густой
и гулкий воздух новостройки,
чтоб рассмотреть вблизи все то,
о чем шумели, злы и бойки,
газеты со своих листов.
Храм был отстроен так же. Точно,
как тот, который пал. Рукой
скопирован старинный почерк,
но смысл его совсем иной.
Он повторяет только строчек
расположение, а суть
уже иная. Иисус
здесь отодвинут за пределы
души. Осталось только тело,
пересеченье улиц, смог
и, в этом смоге, Новый Бог.
* * *
Мой друг рисует горы. Снизу
они закрыты дымкой сизой
и облаками. Сверху - сном
и калькой, полной четких линий
судьбы моей, где все - потом.
Все - исключая дали синей
разрыв за маленьким окном.
* * *
Мой город полный идиот.
В такое время водку пьет,
когда порядочные окна
еще не раскрывают штор.
А он уже берет простор
и льет его в пустую глотку,
а после с крашенной красоткой-
зарей флиртует и поет,
а та конечно не дает.
Кому он нужен. Но унынье
ему не по карману ныне
и он во весь беззубый рот
над неудачей этой ржет
и будит с шумом всю округу,
и просыпаются дома,
и день, тем хохотом напуган,
хватается за темный угол
и выползает из дерьма.
Друг
Уже прошло тринадцать лет,
а им конца и края нет -
тем дням, которые вплотную
приблизили ко мне пустую
страницу жизни. В ней, увы,
не будет строчек из главы
о человеке, чья улыбка
знакома мне. Не будет слез,
воспринимаемых всерьез
тобою лишь. Такой ошибки
не совершить уже тебе.
Ты застрахован от всех бед,
но жаль, что их не будет вовсе -
всех глупых дней в твоей судьбе.
Не будет у тебя детей
и у тебя никто не спросит.
"Откуда мы произошли?"
Что вам ответить, малыши, -
вас все равно уже не будет,
хотя вы в рукописях есть.
Но что поделаешь. Мы здесь
не более, чем просто люди,
которых кто-то вечно судит,
вычеркивая смысл весь
из жизни... Смерть и не читала
тех рукописей. Все сожгла.
Она всегда предпочитала
конец страницам длинных глав.
|
|
|
|
