| |
Дженифер Вудхаус
Стихотворения
(перевод с английского Вланеса)
Одеон
Здесь пьёт одеон изобильные запахи фиг и тутовников едких,
и нет ему зрелища, кроме столетий, томящихся в каменных клетках.
На белой кобыле катается день, задыхаясь в слепнях и грязи;
в дремотных отелях потеет сиеста, засунувшись за жалюзи.
Серебряный конь, в крупных яблоках теней и оводах, ёрзает влево
и вправо, вращая кентавровым глазом, уставленным в пик Пелиона.
Здесь риторы, греки и римляне, молча попадали, с полом сплетясь,
оставив твоё полукружье печальной добычей блуждающих глаз:
теперь незнакомцы в сандалиях смотрят, как плавятся камень и время,
и вечер впивается в спелые лозы, прогнав лиловеющий день.
Окно
То, что оно обрамляет, это густеющие
вуали, занавеси дождя,
быстро настигаемые переливами
подкрадывающейся ночи.
Как у Боннара, кольцо абажура
выхватывает из темноты
красный стол, разбитый стул, твою голову,
склонённую над белым листом, палимпсестом,
усыпанным клинописью, шествующей
в чётком графите, гардений тень, говорящую
о садах ума, их аромат, всё пробуждающий,
что чувства твои помнят о Вавилоне.
Как цапля на охоте
Старик, чья кожа стала красным деревом
от солнца, сгорбленный, как цапля на охоте,
часами поджидает, недвижим,
у кромки водоёма каменистого, глубокого,
наполненного до краёв,
где серая, изящная кефаль мелькает перед ним.
Вода отображает маску старости,
побитого ветрами, измождённого Нарцисса,
умом своим вопросы обрамляющего,
рождённые от страха смертного и гнева:
Способна рыба, без понятия
о времени, бояться смерти? Может рыба
желать жить вечно?
Сын Хроноса, часы проводят стрелками
безумно по лицу его,
значение, материю и форму превращая
в хроническую паранойю, хаос.
Иммигрант
Ты всё уже перед своим приездом знал:
как в чуждом небе прорастут мечты твои
и как увянут, как умрут перед тобой -
как ты вернёшься к необъятности прилива,
пропитанного светом, к мангровым деревьям,
держащимся за воздух, к медленно ползущим
волнам, к побитой хижине с белеющими
брёвнами, похожей на разломанный баркас,
к стенанью чаек, визгу попугайчиков.
Грустные Эроты
Они парят у входа в сон, с их недоставленными
посланиями: обманутое доверие, раба мечты свободные,
рассказы старой гетеры.
Всю ночь они носятся по тоннелям подземным,
заряженные ночною энергией,
рассеиваемой днём,
и, как лунатики, блуждают
по тайным переулкам вместе со спящими,
и, входя в театр бессознательного,
пьесою руководят.
|
|
|
|
