| |
Серхио Бойченко
Сырой песок
* * *
ящики шифоньера теперь полупустые
глаза у меня сухие, как колючки в пустыне
я дыню себе купил и не трогаю дыню
я дыню не мыл водой а спрятал ее подальше
в холод, как чувства свои - сохранится дольше
а холод еще хранит от измены и фальши
он хранит почти от всего, но не от глаз твоих
глубоких, ущелий в горах, миндалин черных
я всегда их хотел делить только на нас двоих
если б были подвластны или хотя бы покорны...
* * *
хлопают половинки буфета,
выберу сахар, выберу соль,
я не хочу уходить от ответа,
песенка и пополам не спета,
в ней завелась моль.
день оставляет желать лучшего,
мордочка трется о тень, прозрачное
утро не время, а место злачное,
виснет и виснет, какого лешего
на вялой струне бемоль.
* * *
дни разбегаются медленно: лень, инерция,
как элегии секста печальнейшего проперция,
все для кинфии - прима секунда терция...
в кварте уже про нее забыто.
дни разогнались, другие дни и уже в работе
элегии новые римские - это гете,
не ищите здесь скрытого смысла да не найдете.
сейчас и те и другие благополучно забыты.
* * *
милый мой, ты бываешь ко мне жесток
как к средней азии очень дальний восток
мы оба употребляем в пищу похожий рис
но у нас тут пески поют, а у вас там бриз
у нас тут долины оазисы, а у вас
море и океан. не увидит глаз
мой, бинокль с соленой линзой слезы,
твои берега. оптики это азы
а ухо твое мой не услышит смех.
это уже азы акустики. впрочем грех
жаловаться нам на безжалостные пространства
они учат любви терпению и постоянству
для географа - средняя азия дальний восток
а для нас с тобой - ожидание и восторг
* * *
хочу сказать как долог этот плен,
как улыбаются мальчишки гуинплены,-
ни встать с колен, ни преклонить колен
у ног елены.
мне о тебе не скажет ничего
германцами раскопанная троя.
подставь мне губы - больше ничего,
я сам открою.
все просто и напутано, печаль -
в крови ахилла.
горело все и полыхала даль,
потом остыла.
* * *
потому что все кончилось. сразу река застыла,
стало прозрачно, сквозь лед проступили буквы,
цифры. мне сделалось все постыло.
я понимать стал лучше хромую крякву.
все улетели, все уже над синаем,
ты одна ковыляешь, по льду скользя.
любимых бросать нельзя и друзей нельзя.
кто как не мы с тобой это знаем.
|
|
|
|
