| |
Светлана Крещенская
Дамский угодник
Отмахиваясь от пыли, Маргарита Львовна раздвинула тяжелые зимние шторы и, дернув за ручку с
такой силой, что зазвенели стекла, открыла большое трехстворчатое окно. Из-под лопнувших бумажных
полос посыпался засохший клейстер. Ворвавшийся апрельский ветер сдул на пол уснувших мух.
- Эхе-хе... - недовольно протянула Маргарита Львовна, сковырнула с облупленной рамы птичий
помет и, потирая поясницу и прихрамывая на правую ногу, ушла за водой. Вернувшись с ворохом тряпок,
мятых газет и полным ведром, она зацепилась за край толстого ковра и чуть не упала. Горячая вода
расплескалась по дубовому паркету
- Это еще что такое?! - вскрикнула Маргарита Львовна, осторожно переставляя мокрые шлепанцы.
На подоконнике, подставив свою симпатичную мордашку дымящимся солнечным лучам, сидел
большой черный кот. Он невозмутимо щурил хитрющие кошачьи глаза и пританцовывал на передних
лапках.
- Ступай, дорогой, откуда пришел! - замахала на него старым полотенцем раздосадованная женщина.
- И откуда ты только взялся на мою старую и больную голову?
Четвероногий гость дернул острым ушком, выгнул свою и без того крутую спинку и, став
окончательно похожим на гибкую пантеру, спрыгнул на пол.
- Брысь! - и впрямь испугавшись, закричала Маргарита Львовна.
Но кот не обращал внимания на дамские вопли. Он ласково посмотрел в сердитое лицо - глаза в
глаза - и тут же раскинулся у мокрых ног роскошной медвежьей шкурой. Маргарита Львовна от удивления
поперхнулась и выронила полотенце.
- Ах ты, хитрюга! Этот номер у тебя не пройдет! - пригрозила она осипшим голосом и отправилась
за шваброй. Надо же чем-то выдворить нахала! Но кот не дал ей этого сделать. Он забежал вперед и,
расстелившись перед упрямой теткой на всю ширину своей прекрасной черной шубы, снова перегородил ей
дорогу.
Маргарита Львовна остановилась и сняла запотевшие очки. Ее, кажется, начинают обхаживать? Что
ж, этому зеленоглазому приблуде, действительно, удалось ее растрогать и она быстро забыла и про швабру,
и про радикулит. Давно уже никто не валялся у ее ног! Маргарита Львовна присела на корточки и легонько
погладила отчаянную кошачью голову. На мягкой черной шейке блеснул узкий белый воротничок.
- Ах ты, красавец! Хочешь остаться? - смягчилась она. - Знаем мы вас! Сначала периной стелитесь, а
потом - коготки показываете...
Кот посмотрел на нее долгим влюбленным взглядом и гордо пропел: "Я не такой... Я не такой..."
Маргарита Львовна улыбнулась: она была женщиной одинокой и, как ни сопротивлялась, а все-таки
сдалась...
- Ладно! - согласилась она. - Только не обижаться - супов я не готовлю и студней не варю. Будешь
пить со мной кофе и есть эмментальский сыр!
Кот молчал. Он промерз на улице как последняя собака и теперь был согласен на все. Он лежал
распластанный на сбитом персидском ковре, распахнув перед хозяйкой квартиры свою широкую кошачью
душу. Ничего другого он не мог ей больше предложить...
Как все женщины, Маргарита Львовна любила немножечко приврать. Эмментальский сыр при ее
деньгах ей удавалось покупать не чаще двух раз в месяц. Все остальное время на пару с котом , названным в
честь одного из ее мужей - Базилем, она хлебала кипяченное молоко, грызла черствые бублики и колечки
дешевой чайной колбасы.
Так они прожили душа в душу лето, осень и зиму. Но наступил март и Базиль совершенно
естественно затосковал. Маргарита Львовна, пытаясь его образумить, закрывала окна от яркого солнечного
света плотным гобеленом, но Базиль переползал в коридор и пытался поймать свежий весенний воздух
через узкую дверную щель.
- Мар-го, Мар-го... сжалься надо мной... отпусти... - целыми днями мурлыкал он, глядя на
Маргариту Львовну подлыми кошачьими глазами.
- Ничего у тебя не выйдет ! - строго отвечала ему Марго, подсовывая под его пересохший нос
манную кашу.
- Мар-го! Я умираю... - донимал ее Базиль.
И Марго, не выдержав однажды его стенаний, с силой выставила форточку и сердито крикнула:
- Скатертью дорога! Бабник!
Базиль вскочил как солдат по боевой тревоге (впереди его, и в самом деле, ожидали яростные бои).
Он потерся виноватой мордой о широкое женское колено и, задрав хвост и распушив усы, немедля
выпрыгнул в окошко. Ведь, чего доброго, Маргарита Львовна могла и передумать...
Базиль был прав—через полчаса Марго выпила свои успокоительные капли и ему вряд ли удалось
бы ее разжалобить.
Не дождавшись своего любимца к обеду, она не стала расстраиваться - схватила большую
хозяйственную сумку и помчалась на базар. Вместо весенней шляпки с репсовым бантом, о которой
Маргарита Львовна мечтала целую зиму, у несговорчивых деревенских баб в цыганских платках был куплен
мускулистый бройлер и ожиревший карп.
До позднего вечера из ее кухонного окошка по двору разносились такие запахи, что у
проголодавшихся прохожих сводило шеи и вытягивало носы. Маргарита Львовна и сама еле сдерживалась,
чтобы раньше времени не разделаться с курником и рыбным пирогом - она стояла у плиты в сетке от
комаров. Но коварный Базиль не возвращался - по-видимому, он был так занят, что ему было,
действительно, не до еды...
* * *
Целую ночь Маргарита Львовна звонила в кошачьи клиники и приюты, и целую ночь сонные
ветеринары отвечали ей, что черный кот с белым воротничком, запросто откликающийся на экзотическое
имя Базиль, в списках отловленных животных не значится... Что делать? Маргарите Львовне не оставалось
ничего другого как, распахнув окно и заготовив по совету соседок зеленку и бинты, просто ждать. И через
три дня, за которые она, мотаясь по квартире, исходила десятки километров, Базиль все-таки пришел. Он
бесшумно взобрался на выскобленный подоконник, подполз к своей заплаканной хозяйке и, виновато
лизнув ей руку, лег у женских ног.
Маргарита Львовна склонилась над бедолагой и, опасаясь, что он изранен или избит, осторожно
погладила по спине. Но Базиль так бодро вскинул голову и посмотрел на нее таким преданным кошачьим
взглядом, что Марго уже не знала - радоваться ей или плакать? От его лоснящейся морды пахло хорошей
копченой рыбой и незабываемой "Красной Москвой"...
Она прошлась кончиками пальцев по своему припухшему лицу и, перебрав в памяти всех своих
беглых мужей, от которых вечно несло женскими духами, устало произнесла: "Ко-бель! Обыкновенный
кобель..."
На следующее утро Маргарита Львовна разнесла по соседям не понадобившиеся бинты и
запечатанную зеленку. И когда Базиль проснулся, она не стала спрашивать - где он был? Да и если бы она и
спросила, он вряд ли что-нибудь ответил...
* * *
После мартовского загула, стоившего Маргарите Львовне новой фетровой шляпки, Базиль стал
исчезать регулярно. Но ровно через три дня, даже если бушевал ледяной дождь, и вместо одной молнии тут
же вспыхивало пять других, он исправно возвращался. С надушенной шерстью и откормленным
животом... Под стать своему коту Маргарита Львовна тоже начала поправляться, но уже по другой причине:
ее распирало от любопытства. Ей ужасно хотелось знать - у какой это кошки столуется ее Базиль ?
Но как не изводила себя Маргарита Львовна ужасными предположениями поначалу, а через
несколько месяцев она так привыкла к его посменным похождениям, что и сама удивлялась: а разве можно
было бы жить как-то иначе? Ведь именно теперь они с Базилем не успевают надоедать друг другу. Ведь
именно теперь она может прокататься налегке, не обрывая руки громоздкой кошачьей корзиной, к сестре - в
Изюм или к племяннику - в Носовку. И что совсем немаловажно для такой милой и симпатичной женщины
как она, не собирающейся превращать свой дом в монашескую келью, именно теперь она может позволить
себе хотя бы на три дня... пригреть еще какого-нибудь бездомного кота...
* * *
Так незаметно подкралась осень. Стал тоньше настенный календарь... В один из октябрьских дней,
когда еще греет солнце, но уже зябнут руки, Маргарита Львовна сидела у раскрытого окна, накрыв плечи
облезлым собольим палантином. Она разрезала большие листы белой бумаги на длинные ленты. Рядом,
возле кастрюльки со свежезаваренным клеем нежился сонный Базиль.
- Дама, милая, вы не видели здесь кота... большого, черного... с белым воротничком и... хорошими
манерами? - услышала она взволнованный голос. Прямо через грядку, раздвигая кусты и припадая на левую
ногу, к ней пробиралась женщина. Ее же роста, ее же лет, в черной фетровой шляпке с репсовым бантом, о
которой Маргарита Львовна все еще продолжала мечтать...
- Варфоломей ! - закричала радостно незнакомка и, снимая на ходу штопанные гипюровые перчатки,
бросилась к Базилю.
- Варфоломей? - растерянно переспросила Маргарита Львовна , и большие закройные ножницы
подавились бумажной полосой.
- Варфоломей... - стыдливо ответили ей из-под фетровой шляпки, покраснев как осенний георгин.
- Я давно хотела с вами встретиться... и поговорить...
Черный кот, напоминая гипсовую копилку, неподвижно лежал на подоконнике, разделяющем двух
поочередно любимых им женщин. Он был так потрясен, что никак не мог решить - к какой, или вернее, от
какой из них он должен был бежать...
* * *
Маргарита Львовна и Изольда Петровна (так звали белокурую утреннюю гостью) провели вместе
целый день. В четыре руки они переклеили все окна. Пережарили гору блинов и выпили весь Маргаритин
сидр. Им было о чем поговорить. Если в прошлом у каждой из них было по куче мужей, то теперь у них был
один на двоих - распущенный гладкошерстный кот, один на двоих - запущенный пояснично-крестцовый
радикулит. Да и, если не считать цвета волос ( Маргарита Львовна была брюнеткой), они были так похожи,
что даже фетровую шляпку решено было носить по очереди, передавая друг другу через черного кота...
* * *
В конце февраля в квартире Маргариты Львовны раздался резкий ночной звонок. Опустив ноги на
самовязанный коврик, она с трудом нащупала разрывающуюся трубку
- Марго! - услышала она взволнованный Изольдин голос. - Как там Варфоломей ? У меня душа не на
месте... Сон приснился дурной...
- Как... - запнулась сонная Маргарита Львовна... - дурной сон? Сегодня же четвертое число... по
графику он должен быть у тебя...
Вместо ответа Изольда Петровна громко разрыдалась.
- Через 10 минут встречаемся во дворе! - скомандовала Маргарита Львовна, снимая компрессы и на
ходу прикидывая - куда же этот паршивец мог снова сбежать?
- В частный сектор он не пошел... - прошептала ей на ухо запыхавшаяся Изольда вместо
приветствия, как только Марго вынеслась на крыльцо. - Он слишком любит комфорт.
- Логично... а новостройка? Ее, кажется, должны были сдать к новому году...
- Вот и я так подумала! - обрадовано затрясла папильотками Изольда Петровна.
Через несколько минут, основательно испортив свежим асфальтом свои дутые сапожки, они стояли
перед новой девятиэтажкой. Вокруг незаселенного дома еще валялись обрезки линолеума, стертые щетки и
битые кирпичи, а на нижнем этаже уже светилось завешанное белоснежным присборенным тюлем первое
окно. Женщины переглянулись и, приподняв полы одинаковых фланелевых халатов - на манер придворных
дам - решительно пошли на огонек.
Третьей избранницей черного кота оказалась рыжеволосая Вероника, Она была похожа на пушистую
персидскую кошку, непонятно каким образом втиснутую в тугие голубые джинсы. Острые каблучки
шелковых туфель, золотые цепочки, кулоны, браслеты, нежный голосок... Все это позванивало,
постукивало, пело, бренчало и под такую музыку трудно было не угодить в холенные и цепкие Вероникины
лапки...
Маргарита Львовна, к своему счастью, была глуховата, но видела - замечательно. Приметив на
журнальном столике пепельницу с окурками и ключи от машины, она дернула Изольду за рукав.
- Ты поняла, чего ему не хватало? Запаха бензина и табака...
Изольда Петровна исподлобья осматривая полупустую, хорошо отделанную квартиру, согласилась с
подругой: - Ни тебе салфеточек, ни резных орлов...
За столом женщины сидели молча, уставившись на спящего кота, прозванного Вероникой за
сходство с ее последним бой-фрэндом - Блэком.
Блэк крепко спал на неразобранных картонных коробках или очень искусно делал вид, что спит. Но
когда женщины, разогревшись после коньяка, все-таки заговорили, он осторожно открыл сначала - один
глаз, затем - второй и только потом взвел свои вездесущие уши. Он даже не предполагал, что у Марго,
Изольды и Вероники так много общего: в прошлом у каждой из них было по куче мужей, но теперь...
- Блэк! - вскрикнула Вероника, не успев раскрыть коробку "Птичьего молока".
- Базиль! - пробормотала Маргарита Львовна.
- Варфоломей... - взмолилась Изольда Петровна.
И все три дамы, вскочив из-за стола, подбежали к окну, возле которого теперь уже их общий кот,
размахивая во все стороны мощным хвостом, грозился разбить пластиковую раму.
Перепуганные женские лица, как по команде, прижались к холодному стеклу.
На улице шел обыкновенный снег. Ветер отрабатывал удары на скрипучем фонаре. А на
противоположной стороне двора суетились строители: грохоча на весь спящий город своей неуклюжей
техникой, они изо всех сил забивали сваи для нового жилого дома...
|
|
|
|
