| |
Александр Иличевский
Март
1.
В календаре это как крыши конек, или
все равно что пойти по перилам
на воздух упругий с подскоком -
косточку на языке светилам
протолкнуть в мякоть ока, -
в сочную света силу,
прозрачней слова простого:
выстоять на границе
тела и звука. В лицах
ни кровинки -
чем меньше мути,
т.е. жизни,
тем больше света.
Солнце-рыба взрывается чешуей,
как рассвет сверхновой.
С огромным, как воздух, ранцем,
набитым шестьютысячелетьем -
плыть и плясать первоклашкой.
2.
На ночном козырьке в полнолунье
мне снилась простая собака,
голый лес и поле озимых.
Изумрудная оттепель
в белом нежном подбрюшье.
Серебряная собака тащила
в зубах мой сон - мою кость,
мой плуг кистеперый:
чем чернее бумага, тем шире поле.
И сердце так билось тиком,
толкало мой бег в упаданье -
над краем светлого леса
колонн, ног огромных небес,
к которым припасть губами
мха - к сосновым розовым векам,
корабельным чешуйкам света.
И в поле на бреющем грач летал:
в глянце перьев день ночи
упадал, кувыркаясь планетой.
Сел, зорко прошелся по борозде,
наблюдая, как добрые мягкие руки
марта кропили меня землей,
теплой и талой: лоб, глаз светосилу,
русский язык похорон, чернозема сытную ласку.
И муки мои тащила собака,
припадая, и грач следил.
3.
Я кладбища ненавижу -
их клад, их сытая прорва -
их знание хуже глада.
Снег - вертикальное погребенье -
отсюда, из белых столпов паденья,
мне еще видно, как стынет громкий,
взъерошенный козодой - и вдруг пронзает
черной трелью тугое,
как мясо солдата, время.
Как обнять шесть десятков веков разлуки?
Смертным важно шепнуть
в слепок руки пятипалый воздух,
звук разогнать до покражи мысли.
Но пока в моих легких полмира -
дерево бронхов, святое разъятье, -
я тебя донесу - вверх и вниз,
дам Богу на ощупь.
И себя закатаю в откуп.
4.
Нет у времени молвы.
И Господь заливает мгновенье
в половодье, где я Мазаем
тысячу солнечных зайцев
везу для тебя.
Когда я умру,
ты закутаешься в солнечную шубу,
как в конце аллеи в протуберанец.
| |
|
|
