| |
Игорь Померанцев
Почему стрекозы?
* * *
Это было событие:
в мае
после мольб и просьб
в первый раз выйти на улицу
раздетым.
А в этой стране
месяцы слиплись,
как пельмени.
Так и умрешь
в плаще.
Возвращение дракона
Родина: Буковина.
Чужбина: Галиция.
Всего прочего
не существует.
Где же он?
Площадь Св.Хайме.
Гостиница "Хайме Примеро".
На кой Хаим
во втором классе
переметнулся в Фимы?
Можно подумать, помогло.
К утру обрастают мохом
балконы, зеркала, глазные белки.
Дракон надышал?
Постепенно привыкаешь
к поцелуям с пушком.
Постояльцы "Хайме Примеро"
сюда не взбираются.
На крыше сохнет
дюжина полотенец.
Им подражают голуби.
Шумная встреча шампанского
с черепицей.
Прохладная встреча губ.
Если бы Пако знал,
с кем сейчас его дочь.
Продать гостиницу.
Уехать в Колумбию.
Хлестким кнутом,
сладким пряником
пригнать полсотни индейцев.
Запороть насмерть
самого пьющего.
Что, Пако,
слабо?
Сквозь гнилостный запах
водорослей
ползут слухи
о приближении дракона.
Он будет
в последнее воскресенье
сентября.
Пако советует
купить мазь от ожогов.
Интересно,
Где Пако спрячет дочь?
На чердаке?
Морская прогулка
на катере.
Не хватает только
мамы, папы
и старшего брата.
Старшего?
Я теперь
старше всех!
Вот ты какой, дракон
с проспиртованной глоткой!
Черти подвозят горючее
в детских колясках.
Зло побеждает. Ура!
Рыцарь спасет хоть одну
душу с маленькой грудью
на чердаке.
* * *
Молодой учитель записывает в дневник ученице:
"Орыся - хорошая послушная девочка. Спасибо за воспитание".
Задумывается, зачёркивает.
"Орыся - чернобровая, кареокая. Спасибо".
Зачёркивает.
"Орыся, тебе нужны дополнительные уроки. Придёшь?".
Зачёркивает.
"Орыся..."
Так я начал писать стихи?
* * *
Спьяну сказал едва знакомой аспирантке:
"Этот конференц-зал никуда не годится. Здесь
ни обнять, ни поцеловать".
Утром подумал и решил, что это и есть
единственно точный критерий пространства:
можно в нем обнять, поцеловать или нет.
Вечером принес аспирантке извинения.
* * *
Он увидел её из окна машины в потрёпанном, когда-то
элегантном пальто, с волосами, сбитыми набок.
Она ждала зелёного света.
В одной руке у неё был целлофановый мешок, в другой
полбуханки хлеба. Она механически совала хлеб в рот
и жевала.
Он вспомнил, как лет пять назад они расстались.
Почему?
Он, можно сказать, так и не понял.
Кажется, это случилось само собой.
Он прибавил газу.
А начиналось почти весело - он это точно помнит -
даже, можно сказать, романтично.
* * *
Когда он назначал ей свидание и даже после,
когда они на полчаса зашли к нему якобы взять книжку,
но на самом деле он хотел, чтобы она взглянула
на его жизнь, так сказать, с точки зрения интерьера,
он точно не понимал: волнует она его, тревожит, трогает?
Но проводив её и вернувшись, он заметил, что стульчак
в уборной опущен - да, верно, она сюда заходила -
и поймал себя на чувстве, которое, пожалуй,
можно было бы назвать
нежностью.
* * *
Что она себе думала?
Что я - вещь, покупочка,
и меня можно сдать или поменять?
- Простите, не совсем подошло,
у меня в доме всё цвета обожжённого кирпича,
а он…
А между прочим, она брала на распродаже,
и никто не обязан брать меня назад.
А что же я? Шляпа? Соломенная... велюровая?
Я же знал, что она все покупки относит назад.
Примерит дома, поморщит нос -
и назад, в бутик.
И сестра у неё такая же:
Третьего мужа разменяла.
Помню, как второго выбирала:
- Мне, пожалуйста, египетского.
И получила, да, получила!
Ну ладно, метафоры метафорами,
Но кому она меня будет сдавать?
Маме с папой? Так их уже нет.
Богу?
Ну, этот всё стерпит.
Этот - вроде меня.
|
|
|
|
