Андрей Поляков
Отказ от лирического героя
(By means of: J. Brodsky)

...on the Salgir’s sewage
sinister, crawling, written correspondence
encloses their conserved language...


Предисловие автора

Давай расстанемся немного?

При свете будущего Бога
зияет Ялта впереди
слезой подернутая - вроде
горчит звезда на неба своде
и крест вращается в груди
а в птицевоздухе свистящем
вдруг понимаешь головой, что:
ты и вправду - настоящий
высокий видимый живой

 

I

ПИШИ:
- Всю субботу звенит звезда
в реке человеком лежит вода
и лед, или та - кем бывает лед
как вторая река живет

 - Не камень лица и одежды жесть
красивы на то, чтоб чернела лесть
в стишках, в которые горько дуть
если бродской дудой свернуть

- Коли ждет на небе
город-москва
то туда с друзьями твои слова
отступают из этих квадратных мест:

где бескровны лишь брак да крест

 

II

Незрячий дождь: такого цвета свет
есть осень лить, летя своей листве

А зря-зачем и не-про-что слеза
"Прощай, одна! - пора начать, сказав, -

Спасибо для тебя за доброту
за всякую семантику во рту!"

 

III

Здесь собака по снегу делает вязью
Здесь дьявол кричит, притворяясь птицей
Здесь мой взгляд обожжен черно-белой грязью
(не смежить очей и не прослезиться)

От слепого сердца
- что сокращаться
продолжает ли? -
если был счастливым, ожидал я бродского

Но прощаться
не больней, чем в очередь встать за пивом

 

IV

КОЗЕРОГ. На дворы десантирует снег
на дороги, деревья и грядки
Вот собака неглупый спешит человек
поправляя очки:  в с е  в  п о р я д к е
Кифаред на посту неподкупен, как штык:
соглядатай грядущего века
проморгал настоящее - значит, привык
доверять орфографии снега
гороскопам крестьянок
воронам в часах
янычарам с кривыми речами
пушкиноидам, стелющим стих на костях
буколическим снам, умножающим прах
и хлопкам:
то дверьми, то - ушами...

 

V

Чашка срывается со стола и разбивается под столом -
вот и пора говорить пришла, греться на кухне, играть с ножом

Скажем, не я, а железный век пробует лезвие повернуть
вниз
чтобы в нем отразился снег - сверху мерцающий где-нибудь

Было бы празднично взять в расчет навыки эти, поскольку тут
речью тряпичной закутан рот, тянущий зимнюю пустоту

Но ленинградски дрожать струной я разучился
и не смогу
ящерку Феба держать рукой, на элизийском лежать лугу

Что ж! до кости протерев слова
"чашка-и-ножик", "любовь-и-смерть" -
теплые веки сомкну едва:

раз непонятно куда смотреть

 

VI

В декабре разбой глухоты
не слыхать "Домой!" с высоты -
небо так же пусто, как ты
только более терпеливо

Не обнять наташу в кусты
и не тронуть с володей пиво

Как святой, запасая впрок
все, что было первым, дружок
подхвати нетеплый снежок
освященный в этой дыре

и придумай, что наша грязь
зрячей плоти усилит связь -
с глухотой души в декабре

 

VII

В пионерский парк привели ребят -
там вороны врут и стволы скрипят

и трубач трубит, и стукач стучит
всей божбой советских своих
обид

Научись, дитя, словарек цедить
половинкой голоса
шевелить

золотым говном наиграться здесь
протереть кафтан, поубавить спесь

...но остер петит надутой губе:
ничего не можно уже тебе

я не стану мрамором, ты - врачом
Немесида сгинет, дернув плечом

нет - крылом, да так, что пойдут круги
на воде, по которой слышны
шаги

 

VIII

Безнадежен ангел твой
(безоружен)
в кинохронике плещет
не больше света, чем теперь

Спасибо
что будет хуже:
так, библейским днем, на субботах лета
потрудившись в доме земли-горгоны
(спавшей за любым, кто поет, но - глуше)
ты сбежал в далекие эпигоны
в галилеи слов, что молчат снаружи
в зимний рай
чьи травы, деревья, реки
и мосты -
доступнее, чем сдается

Может, потому
что плакучей речи
неприятен Бог, который смеется

 

IX

Утром шорох во рту
Март -
раздолье котам и сибирской беде телогреек
Здесь, в гриппозной дыре
мы, охочие до деревянных копеек
просыпаясь в поту
понимаем: весна
продлевает любовь кроветворной халтурой

Жизнь считается блядью и дурой
но и смерть - никому не жена

Так какого рожна
забываешь у девы часы -
возвращаться плохая примета...

Вспоминай меня, кажется, света!

Не болей, неродная страна

 

X

Я забуду, как звали тебя
Забуду
как ты клеил книги и мыл посуду
Я забуду ГОРОД, где ты потрогал
столько стен глазастых и тайных стекол

Я забуду чучело в черном фраке

Я забуду пищу искать во мраке -
дабы не бояться тебе отныне
ни когтей жены
ни перин гордыни

Станем дуть в дуду, созывая стадо
посреди учебного листопада
чтоб огонь в сосуде, как призрак жажды
отразил нас всех навсегда и дважды!

Пусть подруга в теле не без названья
обретет прозрачные очертанья
и, чем дальше утро, тем светит дольше
отражая нас
один раз - и больше!

 

Послесловие лирического героя

А если что и остается -
то вьется прах и бездна бьется:
свистящей свите словаря
порядок речи говоря
А человеческие губы
как тонкокожие цари
назначат птицам
алтари
когда обступят рельсы, трубы
и станут сталью словари

И СТАНУТ СТАЛЬЮ -
СЛОВАРИ