| |
Михаил Кондратьев
Резиновая Посуда
* * *
веди эту линию резче, вполголоса, молча; в итоге -
последние вещи, напрасно ты смотришь в стекло -
ты смотришь в себя и наружу - ты смотришь так долго,
что время состарилось, вышли часы и тебя повело
на линию слабости-силы; к чему эти якобы деньги,
блаженная дурь, половина лица и почти что лицо?
с тобой было сделано все, что с тобой полагается делать
и это не сон, если ты досмотрел этот сон...
чужие ладони вращаются - чья это тень под ногами?
ты смотришь на стены - и стены сгорают; усни
в любви и бесчувствии, лжи и блаженстве, толкая
тот камень в себя, беспорядочно падая вниз
* * *
Б.П.
о чем собирались молчать ты не слушай - отсюда не видно
ты смотришь на дно и молчишь - не довольно ли там пескарей?
как вольно им думать не только о том, что не думать не стыдно
как дешево знать что не помнишь, а то что припомнишь стереть
кого ты к мосту позовешь если к вечеру выпустишь почки?
карманы очистишь от пепла - и вдруг тебе станет нормально
как было нормально тогда, словно это приходит по почте
по типу стандартно-дебильных телег где вампиры трясут наркоманов
(прости если наоборот) примеряя до бени знакомую шкуру
пошива "тяни-не-удержишь" а коли уже не удержишь - держись
хоть хлопай по всем перепонкам хоть будду пришей или скурвись
но вспомни что ты хорошо говорил и с тобой говорили за жизнь
о чем собирались молчать? на том и хотелось заткнуться
и тексты смотреть наблюдая с усмешкой как древо пускает ростки
как вещи становятся снами в том сне для которого стоит проснуться
где некто берет молоток и кромсает твой мир на куски
* * *
папа, ты строил фарфоровый город - какими глазами я видел
твой белый мизинец, упершийся в палеолит и бетонную вазу?
папа, мне дует с востока и запада, кольца ложатся на пальцы -
сделай из них геликоптеры, клином летящие к югу,
во тьму нереальных вещей,
как мне сказать тебе, где та немая страница заплеванной книги,
что представляется подлинной, сыпля свинцовой трухой, не иначе?
папа, ты можешь неложно ответить с улыбкой, растаявшей в небе
лопнувших звезд - или много приятней: бери мой эспандер,
хомо не хомини, папа, найди плясунов и вручи им веревку,
выдай пилоту по лопасти, закопай меня с цинь шихуаном,
если в стаканах твоих кислород, а не журнальная жижа;
папочка папа, ты жив - я не вижу ни вилочки, ни батарейки.
дай мне листвы ароматной и терпкой с твоим пастернаком,
вспомни меня по дороге от вечного зова до вечного хлеба,
выдай мне справку в проклятии с круглой печатью от нимба,
папочка папа, твоя канцелярия пахнет озоном и ватой;
как мне смотреть тебе в рот, где песок, но не селятся птицы,
что мне ответить тебе, если связаны руки,
а волосы стянуты в петлю?
папочка, цинковый колокол бьет по лицу
и вода продолжает крутиться
папочка папа, хорошие тени вчерашнего света
* * *
что за цепкие руки вцепились мне в душу и тянут,
что за серый, исписанный кровью рулон туалетной бумаги?
я спилил бы Сумеру, сменял бы ее на портянку,
но я больше не стану работать на ферме Магги.
эта долгая память дешевле вчерашней газеты,
это пыльный патрон в молоко и черно-лиловые краги;
я просил бы тебя обо всем и узнал бы главное - где ты,
но я больше не стану работать на ферме Магги.
ты все хочешь стихов и не хочешь меня - вот плохие
стихи о покое:
я бреду и бреду в сапогах без подошв, доезжаю на
колымаге,
где же прошлый покой - я не знаю, что это такое,
но я больше не стану работать на ферме Магги.
* * *
вот и все эти песни ушли в пустоту
в неизбежную пропасть, где ты не один
где растения падают, но не растут
и на лезвии теплая кровь - ты сидишь
обрывая с руки надоевшую ткань -
полуночные мысли мертвы, а душа
нереально жива, но идет по руками
пропадая, а ноги несут на пожар -
только угли - ты так и не спас этот мир
пропадая в идеях дешевле воды
подворотнях и тех, что казались людьми
и остались... глаза протирая до дыр
в темноте... это зеркало колется вдоль
это злое кино, где тебя уже нет -
ты, похоже, смеешься, плывя над водой
получая свой щедро оплаченный свет
ты вернулся к безумию - и не один,
утешение мило целует твой труп,
ты оставлен, тебя никому не простить,
кроме той, что пришла и красна на миру
* * *
М.
пока тебя не было - пыльная мгла и точки от иголок
я просыпаюсь, лаская глазами решетку -
рты санитаров вдувают мне в уши здоровье;
к вечеру даже в надзорке становится тесно
кто-то стоит на коленях, другой достает твою вену;
жизнь уходящая, жалобный смех -
но глаза твои серые радужным сном расцветают.
пока тебя не было - мнимая старость, живущая болью,
крики соседа, собравшего в сонном уме телевизор;
смерть, почему ты решила смеяться?
проплываю в казенных руках, оборвав надоевшее сердце,
гладя, пока тебя не было, сальные локоны жизни...
будем расти в темноте, ладонями к свету.
|
|
