| |
Руслан Козынко
Между отъездом и выездом
По перрону скачет целлофановый мешочек.
Бутерброды прячет брат жены.
Цветочек подает влюбленный в
вагонную форточку.
Кот сладостно мурчит
видя упавший брод.
Брат вытирает штаны спрашивая:
- А масло вообще отстирывается?
Проводник прикинувшись верблюдом
протирает тараканную поручню.
Поручник стоящий рядом отчетливо плюет
и невнятно прочищает зубы
сладостно протягивая: -...дь.
Стекла как заведено - грязны.
- Отрава на прусаки не действует:
говорит объясняюще кондуктор
и деликатно поглаживает нос.
(Потянуло ветерком от сортира).
Слышен первый звонок.
Действующие лица:
Целлофановый мешочек;
Бутерброд;
Цветочек;
Кот;
Отъезжающий;
Проводник;
Поручник.
Целлофановый мешочек
В меня мешали различные ингибиторы с высокой целью катализировать прогресс и
минуя все промежуточные состояния вознестись к вершинам паковательной культуры.
А сейчас я рассержен ситуацией ввиду давления атмосферы создающего неустойчивое
напряжение моих боковых плоскостей.
В связи с вышесказанным мое положение безобразно порывчато и ежемоментно
продвигает меня к щели междуперронной, междувагонной, меж...
-Аааа!..
(С большим сожалением сообщаем всем присутствующим о скоропостижном
исчезновении с нашего поля зрения отличного упаковочного члена общества.
Проверенного и перещупанного всеми лично. Забытого индивидуально, но помянутого
сообща. Скромного соратника нашей непостижимой жизни - Мешочка из
целлофана.)
(стрелка перронных часов куда-то передвинулась)
Бутерброд
Моих предков всыпали когда-то. Возможно даже по ошибке не в ту землицу. Кинул их
просто кто-то плохо не в ту сторону.
Хоть и говорят здесь мягче. Да горюют более. А уж если масло бьют-то держись.
А шапки и так потом не найдешь. Не говоря о шляпе. В этих местах такого товара днем
с огнем не найти.
Так вот продолжая изложение я должен сказать, что мяли и мололи меня не раз и не два
и не три. Просто так и по пустякам тоже приколачивали.
А чаще с бухты - барахты подливая звучным -....ешь.
Тут даже зуботычина смягчается. И мучистость сама становится веселее.
Так вот, буду краток как семантическое значение звука - О.
По звучанию происхождения западного попав в не ту струю чередой непредвиденных
обстоятельств оказался в великой и могучей окраине, где временами окают, а иногда
даже сквернословят.
Что касательно моей верхней части (поскольку я безусловно являюсь содержанием), то
обходились с ней нежнее. Культурнее и внимательнее.
Ну не поймите неправильно. Рукавичек хирургических при ней никто не одевал. А вот
гикнуть - это бывало. А потом вилами, да с любовью, да по мягким местам. Разве что
добродушно попадут в где попало.
По процессе обработки попали мы в отделы упаковочные порознь. Я в руки голые. Мой
подельник в бумагу вафельную. Каковая на поверку оказалась версткой вчерашней
скисшей правды.
И начали всем этим нечистым делом вас всех кормить под веселую музыку и народные
песни обозвав их фольклором. А намазывать даже не ножом или иным кухонным
приспособлением. А быстренько так насухо и натянули.
И как готовый продукт снова последовательно кто-то кинул. Но этим разом это был
более близкий по времени земляк. Браток, можно сказать. А можно и по другому
выразиться.
Собственно говоря я это сделать и собираюсь, применив творчество землян в уличном
исполнении.
Слабонервных и изощренно - культурных уши мытые попрошу закрыть. Я имел в
детстве проблемы со слухом. Щас спою.
Частушка бутерброда:
Прячет братец бутерброд
Левою рученкою.
Почеши себе живот
лучше ножкой тонкою.
Кот мурчит - изнеможден
детским ожиданием.
Может быть ему удастся
получить питание.
Ууух - ты, Бббах - ты
приехали из Шахты.
Совесть не замучает?
Ты коряга крученый.
Е- мае - кричит браток
на перроне первом.
перестройка не пройдет -
не действуй мне на нервы.
Закатите все штаны - сортирные работы.
Окончания не ждите
до будущей субботы.
Как обычно поезд наш -
отъезд по расписанию.
Все вопросы прекратить
также и рыдания.
Еси - паси. Думал шутки -
оказались правдою.
Я ее хотел достать
Получил кувалдою.
(далее следует тишина и часы снова куда-то пошли)
Цветок
Меня срывают в разные теплые времена чтобы дарить и нравиться.
А я нрава нежного, строения деликатного и чувствую себя в геральдических символах
как не в своей тарелке.
Да и природа явления моего изменилась. Осмысливая сие попробую сформулировать -
озверела более.
Да, со вздохом и грустью прислушиваясь к звучанию вышепроизнесенного повторю
веско и значимо: - Озверела!
Раньше то в моем присутствии шептания и вздохи были только слышны.
А нынче что - спросите Вы меня? Да рванье, визги и хыканья погоняемые плотной
плоскостью звуков наваливаются на мои изощренные члены.
Со страхом обхожу блуждающее во чреве моем приходящее воображение грядущего.
Вижу усмешки кривые и потные на оскаленных устах и глаза иронические хамских
лгунов вопросительно рассматривающие воспоминание царствующего некогда
безраздельно символа отношений между... - наберу немного воздуха чтобы со
сладостным трепетом пролепетать так радующее мои лепестки и уже практически не
применяемое в своем истинном значении слово - влюбленными.
И в эту минуту интелектуального моего напряжения я слышу листьями своими
немощными звонок и вливаюсь в символ отношений и близости между одной
половиной человечества и другой, ей равноуправленной конечно же.
Ох - с облегчением вырвалось из былинки - не все еще потеряно.
Слышен второй звонок.
Кот
Я здесь нахожусь по штатному расписанию, можно сказать.
Препятствую гражданам нашим, приграничным и заграничным вообще, и всяких
национальных меньшинств землю нашу, перонную матушку, загрязнять отходами
пищевыми и писанными.
По должности мне обязаны привилегии первого куска. Не важно, будет ли ним
бутерброд или кусок дегтя в обертке (по секрету: - то второе я завсегда позволяю
подельнику моему схватить, Сашку с управления, пусть тоже познает вкус вольницы).
Может и не говорю строгим тоном, как мне по месту работы положено, можно сказать,
но мурлыкать могу твердо и объемисто.
Как кандидат или даже член чего-нибудь, можно сказать.
И к сему приложу значительный постскриптум: будучи на описываемой территории в
располагающем к размышлениям временном отрезке между отъездом и выездом, не
стесняйтесь, почти уважаемые граждане, обранивать бутерброды или, можно сказать,
хлеб с маслом на перрон. Не жалейте для почти - штатного расписания маслица.
Служит оно только для гуманистической идеи блистательного содержания
железнодорожных объектов.
А относительно грязных стекол торжественно заявляю: -Так заведено!
А для задавших подобный вопрос повторно отвечаю в соответствии с
профессией:
- Так заведено (два раза громче)!
Слышен третий звонок.
Отъезжающий.
Все.
Назад дороги нет. Все это последнее время хождения, стояния в очередях, просьб,
писем, матюкни по ночам и со слезами, вонючими этими всеми овирами с их
содержимым - овирухами.
Сил уже совсем не осталось. Все уже вытянули.
А я ведь еще почти молод. А там где я еду, будет безумно трудно. И я все это знаю и
осознаю и предчувствую.
Только одна надежда во мне теплится и путеводит моим внутренним движением души.
Все ведь знакомые и прикидывающиеся друзьями мысли черные точат в моем
отношении.
Думают: - Вот тот крученый-то прикинулся родственничком и норовит за границу-то
улепетать, на золотые горы и берега затолченные автострадами, где в каждом сортире
при дверях крючочек такой малюсенький, а на нем ключики от машины марки
мерседес.
Тьфу. Рыгать от всей этой мещанской мрази хочется.
Да тут же у меня все это было. И машина - может, не мерседес, но на море я в ней пару
тыщ километриков туда и обратно ездил без передышки. И квартира. И друзья. Да все
вы сами понимаете. Все путем было.
И все оставляю здесь, в моем прошлом, в моей памяти для этой одной единственной
надежды.
Чтобы там, в государстве заграничном и далеко может быть не таком великом, считали
меня, незаметного отъезжающего, обычного скромного человека, за существо,
имеющее право. Вот подумал так полной грудью, высказал громко, хоть и внутренне, а
дальше страх чувствую. Давление селезенки.
А может все это наша, интеллигентская, доморощенно - замороченная мечта. Наивная
до исключительной розовости. Может это только идея бредовая, возникшая во время
тяжелого похмелья?
Может, и нет такого места в свете людей, где отдельно взятого человека, без его
плечей, связей и всей этой кумовской плесени, уважали бы просто так? За сам факт
существования и трудов жизни. Чтобы два моих диплома не интересовали
никого?
А только я. Со своим чувствованием мира и мироощущением, моими мыслями или не
мышлением. Моей музыкой написанной или эгоистически прослушанной в полной
тишине в моем среднем ухе.
Вот такая у меня надежда. Смешно со стороны выглядит. Невелика, да при порывах
ветра из стороны в сторону покачивается. Все это я вижу и слышу и чувствую.
Только поймите вы все, дорогие мои родственнички близкие и далекие, что выбора то у
меня от этого пути специального нет.
Нету. Сам не придумал, да и из Вас мне никто ничего путевого не подсоветовал.
Такое тиснение в своей душе чувствую огромное, что или выехать или запиться
насмерть.
А другого выхода у меня и нету.
А чтобы не было сомнений продуманно заявляю - никаким новым я заделаться не
собираюсь.
В связи с тем, что претит все это моему вышевспомненному мировоззрению. А на то,
что оно не жизненно и несовременно мне наплевать.
Ведь это- же вы сами меня таким воспитали. Замесили душу мою со стихами, песнями,
книгами, разговорами ночными да чаями до белого рана.
А теперь ожидаете, что я все это возьму и по своей живой душе, единственному, что у
меня есть, полосну кривым ножом? По чьей-то глупой моде сделаю харакири?
Да идите вы все..
Но не буду повторяться. Это не в моем стиле. Мой харьковский земляк направление
движения филигранно объяснил.
Хотел бы я все это думанное сказать провожающим. Да не могу. Почему-то слов не
хватает.
Третий звонок.
Вот черт. Бутерброд уронил. Руки трясутся от волнения. Пора прощаться, а штаны
маслом испачканы. Неизвестно, отстираются ли.
Выезжаю.
Все.
Проводник.
Был и я когда- то интеллигентом наподобие этого пассажира. А теперь я пошел в бичи
и проводники и надо сказать в роли этой я чувствую себя наподобие нашего Отечества.
То есть не проявленно.
Кое - как себя чувствую.
Я все, конечно, делаю и даже поручни иногда протираю. Когда начальник поезда
прохаживается поблизости.
И остальное все чин-чинарем.
Вот как всегда перед рейсом тому надо дать и этому в карман положить, а следующему
в лапу.
А Вадим Степанычу Варвара дает. Завше для бюджета нашего да облегчение.
А то в дороге-то от нее помощь малая. Говоря прямо дрыхнет она всю дорогу. Даже
сортира никогда не вымоет. А не то что вагон подмести.
Что-то на перроне кот какой то отирается. Надо бы дежурному по вокзалу об этом
беспорядке донести. Может, и вызовут какой-нибудь звериный ОМОН. Наведут
порядок дубинушкой.
Поглядел я сейчас на часы свои командирские и замечаю, что стрелки медленно как- то
передвигаются.
Время-то какое сделалось не свежее. Но и если рассудить логически, то если бывает
рыба второй свежести, а факт этот был мне основательно доказан в молодости одним
моим знакомым официантом, то почему же время не может иметь подобное
качество.
- Граждане провожающие, проверьте вещи отъезжающих. До отправленья поезда
осталась одна минута.
- Господин Поручник. Вы пассажир или просто так здесь стоите?
Поручник.
Ехать - не ехать? Служить - не служить.
Всему меня учили в училище. И как сделать из живого - мертвое. И как честь отдавать.
И как идеалом следовать.
А как направление получил и в часть попал, так и кончился весь этот школьный
антураж. Если не прорвешься к имуществу и не продашь, так ведь и не подмажешь и по
звездочке не поедешь.
Да не только это. Вообще не проживешь. А у меня же душа болит. Я же всему ученому
верил. А теперь-то как? Тоска и тошнота.
Застрелиться - душа не лежит. Жизнь люблю я. А от жизни такой одно
омерзение.
Вот так и чувствую себя как кукушка молодая, неоперенная и попавшая в силки.
Хриплым голосом сам себе прокаркиваю каждый не год, а день моей еще не оперенной
жизни.
Связки голосовые кровью набухли, скурчились. Вот и песни петь уже не могу.
Простора практически в душе не осталось.
Что делать? Что предпринять?
Может предпринимательством заняться? Да ведь там же один криминал,
отличающийся только временным отрезком пред или по.
-...дь, просочилось сквозь зубы.
Пойду в вагон, нахлебаюсь водочки. Едь все это дело на свою станцию чугунною
дорогою, а у меня только чтобы голова на похмелье не болела. Влезу на верхнюю
полку и буду дрыхнуть до самого конца.
И возможно, понапрасну все эти декабристы наши бадягу поднимали. Не случись
этого, было бы у нас все до этого времени глупо, статно и стабильно. И крестились бы
мы по традиции, а не по моде скороспелой неосознанно.
Что- то часы мои совсем остановились. Может, даже испортились? А может, это время
такое пришло?
Минута прошла. Пора ехать.
- Отъезд!
Поехали.
|
|
|
|
